Знаешь, если тебе когда-нибудь понадобится человек, который придёт и будет есть твою еду, то я к твоим услугам.
— Что дальше? В последнем письме ты говорил, что задумал делать что-то грандиозное.
— Я двадцать лет придумывал идеальный трюк! Это будет мой шедевр! Моя Мона Лиза, мой пятый сезон «Во все тяжкие»...
— ???
— Мне подключили кабельное, чтобы я охранников не убивал.
Сдаётся мне, Тотошка, мы уже больше не в Канзасе.
— Здесь наша команда собирает информацию о происшествиях. Мы знаем обо всем, что происходит в городе. Зацени, у нас даже есть спутник.
— Я знаю, взламываю его время от времени.
— Какая наглость.
— Я, конечно, очень рада тебя видеть, Фелисити. Но я сомневаюсь, стоит ли ей показывать все это?
— Я умею хранить секреты.
— Точно. Фелисити работает со Стрелой.
— А ты почему-то нет!
— Круто! Все стало на свои места. Ты знаешь, кто такой стрела. [Обращаясь к Барри] Стоп. А ты знаешь, кто такой стрела?
— Скажем так, наши команды похожи, но у нас побольше колющих предметов.
Берегись, Моцарт! Сейчас Циско Рамон зарядит настоящую музыку!
— Ты серьёзно?
— Серьёзно ли? Я серьёзен, как сердечный приступ!
— Скажи мне, что это у него такая прелюдия.
— Если это так, то она затянулась. Раздевайся!
[Глаз посланника Амунит падает в бокал Фелисити]
— Воу, не с глаз же начинают раздеваться!
— Работай со мной в СТАР Лабс! Ладно? Платят, конечно, не много...
— Сколько?!
— Да почти ничего...
— База 27 в трехстах милях, была закрыта в 61 году.
— Там они и держат Штейна.
— Готов поспорить, инопланетяне там тоже есть.
*Барри, спеша, со скоростью звука уносится из СТАР-лабс. Кейтлин, Циско и доктор Уэллс переглядываются.*
— Как думаете, скоро он поймёт, что забыл одежду?
— С меня кофе, новичок... Как я мог забыть кошелёк?
— Не волнуйся, со всеми бывает... пятый раз подряд. И хватит уже звать меня новичком!
— Прости. Привычка с тех времён, когда я был в полиции. До того, как ты лишил меня работы, карьеры, разрушил мою жизнь. Растоптал мой дух и бросил одного в этом мире.
— Не забывай, ещё я сделал тебя аморфной резиновой массой.
— Это единственное, что ты сделал хорошего. Хотя это было не намеренно и потому не твоя заслуга.